ПРОНИКНОВЕНИЕ ГЕОМЕТРИЧЕСКИХ МИКРОЛИТОВ В СРЕДНЕДНЕПРОВСКУЮ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНУЮ ОБЛАСТЬ ПОЗДНЕЙ ПОРЫ ВЕРХНЕГО ПАЛЕОЛИТА: МИГРАЦИЯ ЛЮДЕЙ ИЛИ МИГРАЦИЯ ИДЕЙ?
(Статья)
Раздел: Археология Автор: Чубур А.А. (Брянский государственный университет им. акад. И. Г. Петровского)
На рубеже XX–XXI веков в бассейне Днепра на р. Сейм (N51°38´54´´, O35°30´34´´) был открыт и частично исследован новый куст памятников верхнепалеолитической эпохи, получивший по ближайшему селу наименование микрорегион Быки (Чубур, 1998, 2000, 2001; Григорьева, Филиппов, 1978; Гаврилов, Ахметгалеева, 2004 и др.). Археология, геология и радиоуглеродный метод датируют этот куст стоянок постграветтом – максимумом поздневалдайского похолодания (21000-16000 л.н.), исключение представляет лишь более поздняя стоянка Быки 5 (конец верхнего палеолита). Памятники важны для понимания доистории центра и юга Восточной Европы на протяжении начала поздней поры верхнего палеолита.
В последнее время приходится слышать мнения, что Быки, судя по инвентарю, чужеродное культурное вкрапление на археологической карте центра Восточно-Европейской равнины. Так ли это? Трудно согласиться с тем, что инвентарь Быков «характеризуется ярко выраженной культурной спецификой», отличной от памятников Среднеднепровской историко-культурной области (ИКО) (Гаврилов, 2003). В целом традиции кремнеобработки в Быках укладываются в рамки Среднеднепровской ИКО восточного эпиграветта. Рассуждения о низкой пластинчатости индустрии Быков, якобы выводящей их из Среднеднепровской ИКО – также недоразумение. Основная часть орудий стоянок Быки выполнена на пластинчатой заготовке. Нельзя говорить и о высокой микролитизации инвентаря. Для изготовления подавляющего большинства типов орудий в Быках микролитическая техника не применялась.
В Быках преобладают двугранные и, в меньшей степени, трансверсальные резцы, отсутствуют острия типа федермессер, есть устойчивые серии проколок с оттянутым жальцем и разнообразных скребков на отщепах и фрагментированных пластинах, укладывающихся, по мнению Г.П. Григорьева, в рамки тарновской сопряженной группы, имеются зубчатые и выемчатые орудия (Рис.1).
Но вот Супонево – типичный памятник Среднеднепровской ИКО: не все идентично, и все-таки – те же, что в Быках, серии проколок с оттянутым жальцем и трансверсальных резцов, многообразие скребков на отщепах и пластинах (также отнесенных Г.П. Григорьевым к тарновской сопряженной группе), наличие комбинированных и зубчато-выемчатых форм (Хайкунова, 1985; Григорьев, 2008). Если не брать во внимание группу резцов, не являющуюся показательной по мнению Г.П. Григорьева, единственное значимое отличие Быков от Супонево в кремневом инвентаре – почти полное отсутствие микропластин с притупленным краем (МППК). Вместо них мы наблюдаем серии геометрических микролитов – треугольных острий с притупленным краем и основанием, расположенными под острым углом друг к другу. Сходен с Быками в преобладании двугранных резцов, и типологии скребков инвентарь Киевоирилловской стоянки (Борисковский, 1953) – тоже памятника Среднеднепровской ИКО. Здесь имеется и небольшая серия треугольных микролитов, сходных с быковскими. Инвентарь Борщево 1 и Мезина также имеет много общих черт с Быками, но среди изделий с притупленным краем доминируют МППК, а геометрические микролиты-треугольники единичны и не образуют устойчивых серий.
Итак, по сути, главное отличие кремневого инвентаря Быков от мозаичной совокупности памятников Среднеднепровской ИКО – почти полное отсутствие МППК и наличие треугольных микроострий с притупленным краем и основанием (Быки 1 – не менее 67 экз., Быки 2 – не менее 2, Быки 7 – свыше 110 экз.). Без этого компонента практически исчез бы «особый культурный колорит» Быков.
Однако наблюдается и обратный феномен: есть памятники центра Восточно-Европейской равнины, заметно отличающиеся от Быков, в инвентаре которых встречаются все те же микролиты-треугольники – правда единично, а не большими сериями. Это верхний слой Костенок 4 (Рогачев 1955), слой 1а Костенок 11 (личный осмотр коллекции, 1998), Атаки II (Коваленко, Кетрару, 1999), Косоуцы (Борзияк, Коваленко, 1989), Нововладимировка II (Оленковский (Рис.2: 22 и др.). Даты перечисленных памятников лежат, как и в Быках, в рамках 20000-16000 л.н. поздние же памятники Среднеднепровской ИКО без аналогичных Быковским геометрических микролитов в инвентаре датируются периодом 16000-13000 л.н. Таким образом, треугольники начала поздней поры верхнего палеолита Восточной Европы – скорее стадиальное явление, нежели признак самобытной археологической культуры. Сами микролиты, а не памятники, содержащие их в инвентаре, выглядят чужеродным элементом в Среднеднепровской ИКО. Это заставляет задуматься о привносе этого элемента со стороны. Откуда?
По мнению К.Н.Гаврилова, близкие аналогии треугольникам Быков есть в инвентаре северо-западного комплекса восточнограветтского поселения Павлов в Моравии (Гаврилов, 2003). Но сходных форм нет на памятниках павловьена центра Восточно-Европейской равнины (Хотылево 2, Гагарино, Костенки 21-3). Не стоит вести поиск морфологически сходных изделий на ранних памятниках в Центральной Европы, ведь много ближе – на верхнем Дону – похожие изделия имеются в богатом разнообразными микролитами инвентаре II слоя Костенок 8 (Артемова, 1982). Увы, этот памятник, оставленный пришлым средиземноморским населением, по данным 14С отделен от Быков периодом, по меньшей мере, в 5000 лет, как, впрочем, и упоминавшаяся стоянка Павлов. Таким образом, снимается гипотеза генетической связи серий микролитов в Быках с павловьеном и классическим граветьеном.
Появление микролитов в инвентаре Быков и синхронных памятников нельзя считать и конвергентной инновацией, ибо серии микролитов и появляются в Посеймье словно «чёртик из табакерки», а затем быстро с точки зрения первобытной истории и хронологии исчезают. Более того, на ряде памятников они фактически замещают традиционные для местной культуры МППК. Новая технология и новый типологический облик не могли сформироваться в готовом виде.
Обратим взоры на юг. Инвентарь имеретинской культуры Закавказья, родственный зарзийской индустрии Ближнего Востока, в целом отличается от инвентаря Среднеднепровской ИКО. Однако на стоянках Имеретии (Сакажиа, Кёп-Богаз и др.) представлены устойчивые серии разнообразных геометрических микролитов, включая треугольники у которых угол между обушком и основанием – острый (Бадер, 1984; Любин, 1989), то есть совершенно аналогичные найденным в Быках. Около 20000 л.н. имеретинцы расширяют свой ареал из Западного Закавказья на Нижний Дон и Приазовье и известны там как каменнобалковская культура (Гвоздовер, 1967). Говорить о расселении её носителей в центральные области Восточно-Европейской равнины нельзя – очень уж различен инвентарь Быков и Каменной Балки. Да и природных факторов, которые могли стать толчком к такой миграции с юга на север, в этот период не прослеживается. Скорее наоборот: ведь рассматриваемый эпизод связан с максимумом поздневалдайского похолодания. «Миграцию населения, коллектива, можно очевидно предполагать лишь тогда, когда мы имеем дело именно с комплексом специфических характеристик. Когда же налицо распространение какого-либо одного, пусть даже очень яркого культурного явления в разных культурных комплексах, – речь может идти не о миграции населения, но о миграции идей» (Аникович, 1999). Отражением такой идеи стали для постграветта центра Восточной Европы геометрические микролиты-треугольники. Их распространение в период 20000-16000 л.н. на Восточно-Европейской равнине можно объяснить именно эпизодическими контактами населения Нижнего Дона и населения центра Восточно-Европейской равнины. Наличие наиболее ярких их серий именно в Быках заставляют предполагать, что инновации проникали в Поднепровье через Посеймье, соединенное верховьями с Нижним Доном через долину Северского Донца.
Быковские серии микролитов единообразны, несмотря на то, что Н.Б. Ахметгалеева выделила тут уйму групп микроинвентаря: «равнобедренные треугольники», трапециевидные острия, вытянутые асимметричные треугольники с множеством переходных форм (включая даже «короткие вытянутые треугольники») (Ахметгалеева, 2004). Перечисленные изделия в свою очередь делились на острия с прямым, вогнутым, выпуклым, необработанным основанием, с прямым и изогнутым левым краем и пр. На взгляд автора типология микроинвентаря Быков выглядит куда проще и незатейливее. Положение микролита в орудии определяется не осью заготовки (формально-типологический подход), а притупленным краем, образующим ребро жесткости (технологический подход). Если увиденные в коллекции «равнобедренные», «вытянутые» «трапециевидные» и иные треугольники нанизывать не на воображаемую ось заготовки, а на ось изделия – длинный обработанный край, то картина принципиально изменится. Основание всюду оказывается скошенным под острым углом к оси орудия. Угол этот колеблется в пределах 40°-80° (в среднем около 60). Видимо, изменение угла схождения ретушированных кромок отражает не эволюцию инвентаря (на нее, судя по данным 14С просто не было времени), а лишь тот факт, что изделия вышли из-под ретушеров разных мастеров. Классифицировать случайные погрешности их работы нет смысла, если, конечно, не ставить цель любой ценой получить типологическое разнообразие, о коем древний мастер и не подозревал. Тогда конечно весьма плодотворно выделять типы, например, по числу фасеток ретуши. Изделия, помещаемые в отдельный таксон, должны быть серийными и иметь статистически достоверные отличия от иных групп. Мы же имеем дело с неизбежными при ручной работе случайными отклонениями от идеального образа. При ничтожно малых изгибах кромки, дающих «разнообразие» ретушированных оснований, функционально важен лишь факт её усиления притупляющей ретушью. «Острия с изогнутым левым краем» представляют собой несерийные бракованные и незавершенные изделия. Не образуют серий и возникшие из-за погрешностей обработки и нестыковки ретушированных краев «трапециевидные острия», не имеющие ничего общего с классическими трапециями. Острия с основанием в виде сечения пластинки, на деле является незавершенными или поломанными в процессе утилизации.
Итак, «в сухом остатке» получаем для Быков один тип геометрических микролитов. Лишь один тип из многообразия настоящей микролитической индустрии каменнобалковско-имеретинской культуры был привнесен в инвентарь Быков. А это значит, что население Посеймья, а затем (в куда меньшей степени) и большой части Среднеднепровской ИКО переняло у «южан» не способ изготовления микролитов вообще. А некий принципиально новый вид орудий для выполнения какой-то специфической операции. Неоднократно наблюдающийся в Быках поперечный излом изделия в процессе утилизации почти невозможен при использовании микролита в качестве вкладыша, укрепленного в оправе ножа длинной стороной, но легко возникает у наконечника, закрепленного основанием в древке стрелы.
Еще в 1996 г., во время первых раскопок в Быках, автор и предположил, что обнаружены наконечники стрел – оружия не распространенного у автохтонного населения Среднеднепровской ИКО (Чубур, 1998, С.113; Чубур, 2000). Специалист по древнему метательному вооружению Д.Ю. Нужный подтвердил гипотезу, обратив внимание автора на характер макроизноса в виде микрорезцовых сколов и изломов острия, тела и основания наконечника, который присутствует на значительной части микроинвентаря Быков (Рис.3). Крепление к древку осуществлялось в районе сходящихся обработанных краёв. Этим объясняется характерный облом угла примерно у 10-12% изделий в Быках 1 и 7, а также уже упомянутые микроследы их прикрепления к древку (вероятно при помощи сухожилия), оставившие участки заполированности. Поперечник излома и расположение микроследов дает нам диаметр древка, который лежал в пределах 0,3-0,5 см в зависимости от массивности (и соответственно габаритов) наконечника. Это не дротик. Это именно стрела.
Трасология микролитов со стоянки Быки 7 показала, что некоторые имеют по необработанному краю следы резания мяса и шкуры. На этом основании Н.Б. Ахметгалеева поспешила с выводом об использовании треугольников в качестве вкладышей в составных ножах, оправы которых почему-то не уцелели, несмотря на отменную сохранность кости в Быках. Изучение автором микролитов из Быков 1 и 2 показало, что случаи нерегулярной выкрошенности кромок отчасти связаны с подвижками в культурном слое и с трением кремней друг о друга в слое и при хранении в музее. На некоторых присутствуют и следы работы: у одного треугольника по острой кромке нанесена мелкофасеточная регулярная ретушь с брюшка, профиль кромки аркообразный, «жирная» заполировка наиболее сильна на межфасеточных ребрах и верхушках микровыступов – такая картина характерна для орудий, применявшихся при обработке мяса и шкур. Сходный износ (редкие мелкие фасетки по кромке и слабая «жирная» заполировка) встречены еще на одном микролите. Третий помимо основного назначения, мог применяться в качестве проколки. Однако не будем забывать: микроизнос, связанный с вторичной утилизацией в качестве ножей и проколок, имеется на многих каменных наконечниках стрел более поздних эпох (Поплевко, 2007, С.67-69, 143-146, 216). Да и классические костенковско-авдеевские наконечники с боковой выемкой также имеют по краю, противоположному выемке, следы резания мяса и шкуры (Семенов, 1957), но это не дает оснований для отнесения охотничьего вооружения с ярко выраженным характерным макроизносом к кухонному инвентарю (Nuzhnyi, 1999).
Автором установлено, что основная часть микролитов относится к фации инвентаря, связанного с теплым сезоном обитания (Чубур, 2008). Именно в это время могли мигрировать с юга на северные пастбища стада копытных – например лошадей, служивших одним из основных объектов охоты как обитателям Быков, так и каменнобалковцам (наряду с бизоном).
Асимметрия наконечника приводила к тому, что сторона с большим плечом (неретушированная) должна была при попадании в цель испытывать большее сопротивление среды, чем совпадающая с осью оружия, а значит, при попадании наконечник начинал разворачиваться, увеличивая повреждения. Он не только пробивал острием мягкие ткани, но и резал их острым краем при развороте, увеличивая кровопотери и болевой шок – животное быстрее погибало, по кровавому следу его при погоне легко было выследить. При развороте из-за боковых нагрузок мог происходить слом наконечника у основания (в месте крепления к древку) или в средней части, форма же наконечника, образовывавшего шип своим основанием, не позволяла стреле выпасть из раны. При попадании в кость или иной твердый предмет наконечник фрагментировался иначе: чаще всего возникал слом или микрорезцовый скол в районе острия. Технологически сложнее было изготовить прямое древко стрелы, чем венчающий его микролит, а потому стрелы с поломанными наконечниками после охоты, вероятно, возвращали на стоянку, где они повторно оснащались. Микролиты же делались «на скорую руку», о чем и говорит вариативность и порой некоторая незавершенность их форм. Фрагменты концов сломанных микролитов могли оказываться в доставляемой на стоянку туше животного.
Итак, автохтонное население переняло у южных соседей технологию изготовления более совершенного метательного оружия, что могло быть обусловлено увеличением роли подвижных копытных (лошадь, северный олень) в охотничьей экономике в период максимума похолодания. По мнению Д.Ю.Нужного имелось два способа улучшения качества наконечника оружия: геометризация или производство наконечников с боковой выемкой либо листовидных наконечников (Нужный, 1992). Для граветта-эпиграветта центра Восточно-Европейской равнины был типичен второй путь, что видно по материалам Бердыжа, Авдеево, Гагарино, Хотылево 2, Зарайска, Гмелинской стоянки, Октябрьского 2, Пушкарей. Однако часть населения под влиянием южных традиций попыталась в условиях дефицита сырья пойти по первому пути.
В случае с микролитами из Быков и синхронных им памятников, речь может идти только о таком варианте появления культурных инноваций, как культурная диффузия. Признаки диффузии, выявляемой методом сравнительного анализа, таковы: 1) две фундаментально различные культурные формы, наблюдаемые на разных участках периферии, вступают в контакт; 2) ни одна из них не возникает из другой; 3) смешение двух форм вызывает к жизни новые формы в промежуточных областях (Боас, 1997, С.347). Носителями новых представлений могут быть женщины взятые в качестве жен при встрече общин, чужаки, принятые в племя, наконец – межплеменной обмен.
Таким образом, Быки – третий компонент признаков диффузии культуры по Ф. Боасу – новая форма культуры в контактной зоне, имеющая местную постграветтийскую подоснову и каменнобалковские вкрапления. Из Посеймья треугольные наконечники стрел (и, вероятно, лук) распространились на всю Среднеднепровскую ИКО и далее, оставаясь при этом чужеродным вкраплением в инвентаре нескольких археологических культур. О диффузии микролитической техники вплоть до бассейна Днестра через Поднепровье говорят материалы стоянки Косоуцы. Направление этой «миграции идей» подсказывает наличие в инвентаре хронологически близкой Косоуцам стоянки Атаки II трансверсальных резцов и нуклевидных скребков, сближающих этот памятник с Мезином, Супонево и Киевокирилловской стоянкой.
Культурные слои Каменнобалковской культуры, датирующиеся периодом 16000-14000 л.н., дают инвентарь без имеретинских микролитов. Синхронно пропадают аналогичные изделия и в центре Восточной Европы, но сохраняются и совершенствуются в Закавказье. Феномен исчезновения имеретинских микролитов в Каменной Балке А.Л. Чепалыга и Н.Б. Леонова объясняют глобальной природной катастрофой. Около 16000 л.н. с таянием ледникового щита и многолетней мерзлоты на пространствах Евразии началась Эпоха Экстремальных Затоплений. Уровень Каспия поднялся на 190 м, образовавшееся море Ворукаша, соединив за 200 лет Аральский, Каспийский и Черноморский бассейны, создало непреодолимые водные преграды, препятствуя контактам между многими палеолитическими социумами. В частности, Маныч-Керченский пролив прервал культурные связи с Кавказом, повлияв на эволюцию Каменнобалковской культуры на своем северном побережье (Чепалыга, Садчикова, Леонова и др., 2004; Чепалыга, 2006).
Контакты с носителями культур Закавказья прервались, связи же с непосредственными соседями в бассейне Днепра сохранялись и развивались. В Поднепровье и Подонье после 16000 л.н. микролиты стремительно сменяются традиционными МППК, хотя объекты охоты остаются практически теми же. Причиной может служить как расширение западного влияния, так и некоторые изменения в составе основных объектов охоты. Местная и западная традиция в итоге оказалась сильнее. Более того, возможно теперь именно они оказали в свою очередь влияние на утративших связь с основным ареалом своей культуры южных соседей. Контакты жителей Среднеднепровской ИКО с обитателями Нижнего Дона и Приазовья в виде межплеменного обмена или даров при брачных обрядах имели место в течение всей поздней поры верхнего палеолита, о чем говорит наличие в материалах поселений Мезин, Юдиново 1, 2 и др. раковин Nassa reticulata и иных морских моллюсков. Едва ли обитатели Подесенья совершали тысячекилометровые переходы в погоне за украшениями (Чубур, 2011). Небезынтересно детально проанализировать индустрии и иные особенности Каменнобалковской культуры на этом этапе (16000-13000 л.н.) на предмет влияния на нее традиций Среднеднепровской ИКО. Одним из таких свидетельств влияния может быть галька-клавиформа со стоянки Третий Мыс в Каменной балке (Хайкунова 2003), находящая параллели в мадленском искусстве Среднеднепровской ИКО (Добраничевка, Мезин), Поднестровья (Косоуцы) и Западной Европы (грот Курбе, грот Зузет, грот Петерфельс и др.) (Абрамова, 2010).
В финальном палеолите, когда прекратил существование Маныч-Керченский пролив и восстановилась связь Восточной Европы с Кавказом, имеретинские микролитические технологии вернулись и в Каменную Балку, и на юг Восточно-Европейской равнины в целом – например на стоянки Леонтивка (Оленковский, 2000, Рис.5: 10). На стоянке Самотоевка встречены микролиты-треугольники абсолютно идентичные найденным в Быках (Федюнин, 2010, Рис.55: 17-18), хотя геоморфологическая датировка памятника близки к финальному палеолиту. Более того, полные аналогии треугольникам, прежде известным из Быков, появляются даже на юге Западной Сибири – это микролиты стоянки Шикаевка 2 (Петрин 1986). Микролиты Шикаевки 2 находят ближайшие аналогии также и в инвентаре синхронных пещерных памятников Имеретии.
Таким образом, сравнительный анализ особых форм инвентаря памятников центра и юга Восточно-Европейской равнины позволяет выдвинуть и обосновать гипотезу о направлениях и особенности межплеменных культурных связей в эпоху верхнего палеолита на юге и в центре Восточно-Европейской равнины.
Литература
Абрамова З.А. Древнейший образ человека. Каталог по материалам палеолитического искусства Европы (Труды ИИМК РАН, Т.34). – СПб, 2010.
Аникович М.В. О миграциях в палеолите // Время собирать камни. Stratum-Plus (Кишинев – Одесса – СПб) 1999 – №1.
Артемова В.Д. Микролитический инвентарь 2-го слоя Костенок VIII (Тельманская стоянка) // СА, 1982 - №2, С.21-32.
Бадер О.Н. Поздний палеолит Кавказа // Палеолит СССР (Археология) – М., 1984, С.272-301.
Боас Ф. Эволюция или диффузия // Антология исследований культуры. Т.1 - СПб., 1997, С.343-347.
Борзияк И.А., Коваленко С.И. Некоторые данные о многослойной палеолитической стоянке Косоуцы на Среднем Днестре // Четвертичный период. Палеонтология и археология – Кишинев, 1989, С.201-218.
Борисковский П.И. Палеолит Украины (МИА №40). М.-Л., 1953.
Гаврилов К.Н. Среднее Поднепровье как историко-культурная область Восточной Европы верхнего палеолита: проблема времени и причин формирования // Горизонты антропологии - М., 2003, С.238-247.
Гаврилов К.Н., Ахметгалеева Н.Б. Исследовательские работы на верхнепалеолитическом комплексе стоянок Быки в Курской области // Археологические открытия 2003 года. М., 2004, С.94-95.
Гвоздовер М.Д. О культурной принадлежности позднепалеолитических памятников Нижнего Дона // Вопросы антропологии, Вып.27, С.82-103.
Григорьев Г.П. Структура палеолита Десны // Хронология, периодизация и кросскультурные связи в каменном веке. Замятнинский сборник, вып.1. – СПб, 2008, С.48-62.
Григорьева Г.В., Филиппов А.К. Пенская позднепалеолитическая стоянка (Курская область) // Советская археология, 1978 - №4, С.162-175.
Коваленко С.И., Кетрару Н.А. Некоторые особенности развития верхнепалеолитической индустрии в Днестровской зоне Молдавии // Время собирать камни. Stratum Plus (Кишинев-Одесса-СПб) 1999 – №1. С.168-194.
Любин В.П. Палеолит Кавказа // Палеолит Кавказа и Северной Азии (Палеолит мира) – Л., 1989. С.7-144.
Нужный Д. Дистанцiйна зброя i свiдчення про збройнi сутички за кам’яного вiку // Вiйськово-iсторичний альманах, Киев, 2001 - №2.
Оленковский М.П. Пiзнiй палеолiт нижньоднiпровського реiгону у свiтлi радiовугецевого датування // Археологiя та етнологiя Схiдної Европи: матерiали i дослiдження – Одеса, 2000. С.185-196.
Рогачев А.Н. Костенки IV. Поселение каменного века на Дону (Материалы и исследования по археологии СССР, №45). М.-Л., 1955.
Семенов С.А. Первобытная техника. Опыт изучения древнейших орудий и изделий по следам работы (Материалы и исследования по археологии СССР №54). М.-Л., 1957.
Федюнин И.В. Палеолит и мезолит южного Подонья. – Воронеж, 2010.
Хайкунова Н.А. Кремневый инвентарь стоянки Супонево и ее место в палеолите бассейна Десны. Автореф. канд. дис. – М. 1985.
Хайкунова Н.А. Производственно-бытовой комплекс на верхнепалеолитической стоянке Третий Мыс (новый раскоп) // Проблемы каменного века Восточно-Европейской равнины – М., 2004, С.231-261.
Чепалыга А.Л. Эпоха экстремальных затоплений в аридной зоне Северной Евразии // Позднекайнозойская геологическая история севера аридной зоны. Материалы международного симпозиума. Ростов-на-Дону, 2006. С.166-171.
Чепалыга А.Л., Садчикова Т.А., Леонова Н.Б., Несмеянов С.А., Пирогов А.Н. Каспийско-Черноморский водообмен по Маныч-Керченскому проливу в позднем плейстоцене // Экология Антропогена и современности: природа и человек – СПб., 2004 С.50-53.
Чубур А.А. Палеолитические лучники с берегов Сейма // Природа, 2000 -№12, С.37-40.
Чубур А.А. Быки. Новый палеолитический микрорегион и его место в верхнем палеолите центра Восточно-Европейской равнины – Брянск, 2001.
Чубур А.А. Микростратиграфия верхнепалеолитической стоянки Быки // Русский сборник, вып.4. (Тр. кафедры Отеч. истории древности и средневековья. Т.9), Брянск, 2008. С.9-22.
Чубур А.А. Обмен в позднем палеолите бассейна Десны // В мире научных открытий (гуманитарные и общественные науки), 2011 - №4 Научно-инновационный центр, Красноярск. С.11-15.
Nuzhnyi D. Technology of projectile points on blades: some aspects of origin at fate. The use of prismatic blades as projectile heads and emergence of a new synthetic technological direction of projectile points improvement // Tanged points cultures in Europe (Lubelskie materially archeologiczne T.XIII) – Lublin, 1999, p.194-201.
Подписи к иллюстрациям:
Рис.1 Кремневый инвентарь основного этапа существования комплекса Быки (1-4 – поселениие Быки 7 слой 1; 5-43 – поселение Быки 1). 1-13 – геометрические микролиты, 14-21 – резцы, 22-30, 43 – скребки, 31-34, 40-42 – перфораторы, 35-36 – орудия с подтеской, 37-38 – выемчатые орудия, 39 – зубчатое орудие.
Рис.2. Распространение геометрических микролитов-треугольников на Восточно-Европейской равнине в начале поздней поры верхнего палеолита. 1 – памятники Имеретинской культуры, 2 – Каменная Балка, 3 – микрорегион Быки, 4 – Мезин, 5 – Киевокирилловская, 6 – Косоуцы, 7 – Костенки 11, Борщево 1, 8 – Нововолодимировка 2.
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ МАТЕРИАЛОВ РАННИХ МОГИЛЬНИКОВ НИЖНЕГО ПРИМОКШАНЬЯ В ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ ПОВОЛЖСКИХ ФИННОВ.
Разработка проблем происхождения и ранней этнической истории финского населения западной части Среднего Поволжья породила весьма широкий круг вопросов. Позиции отдельных исследователей на их разрешение носят во многом дискуссионный характер..
РАССЕЛЕНИЕ МОРДВЫ-ЭРЗИ В I ПОЛОВИНЕ II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
При изучении материалов средневековых мордовских могильников обращает на себя внимание то, что на исконных эрзянских и мокшанских землях с середины XIII века происходит постепенное уменьшение, как объёма погребального инвентаря, так и количество самих погребений. Погребений же, чётко датируемых исследователями XV веком практически не зафиксировано. Напрашивается версия о средневековом кризисе развития мордовского этноса. Статья Н.М. Арсентьева и В.И. Вихляева как раз посвящена данному вопросу. В ней авторы, на основании письменных и археологических источников связывают обезлюдение мордовских земель с Золотоордынским, а позже с Казанским влиянием. (Арсентьев, Вихляев, 2011. С. 26-29.) Наша работа – попытка на основании различных источников (археологических, письменных) рассмотреть социально-политические события, повлиявшие на расселение мордвы-эрзи в XII – XVI веках. .
Каменная индустрия Среднего Посурья эпохи энеолита
Особенности каменной индустрии — это часть признаков, характеризующих археологическую культуру. Для исследования были выбраны памятники эпохи энеолита: Утюж I, Утюж V, Утюж Бугор, Новая Деревня..
К вопросу о специфике материалов поселения Лебяжинка III.
Воротничковая керамика энеолитического времени, содержащаяся в материалах Волго-Уральских коллекций неоднородна. Она различается размерами сосудов, формой (сечением) воротничка, фактурой, составом формовочных масс, элементами и мотивами орнамента, особенностями заполнения орнаментального поля. Уже по итогам раскопок Виловатовской стоянки был поставлен вопрос об её неоднородности и потенциальном разделении на этапы (Васильев 1980, с. 31)..
Погребальный ритуал женских погребений Усть-Узинского 2 могильника III-IV вв. в Верхнем Посурье
Погребальный обряд в период формирования древнемордовской культуры до настоящего времени не являлся предметом специального анализа, в ряде работ он рассматривался в контексте публикаций конкретных памятников. Определенная работа в этом направлении была проделана В.И. Вихляевым на материалах пензенской группы могильников (Вихляев, 1977), которая опиралась на результаты раскопок М.Р. Полесских 50–60-х. гг. XX в., методика которых вызывает неоднозначные оценки..
Тенденции развития пронизок верхнего прикамья в эпоху раннего средневековья
Эволюционное развитие раннесредневековых пронизок Прикамья не могло происходить само по себе, изолированно от других регионов. Появление некоторых типов пронизок, закрепление в местном костюме, а также дальнейшая их трансформация зависели от нескольких факторов. На это могли повлиять этнокультурные контакты, индивидуальные предпочтения местного населения, веяния моды, наличие мастеров, а также их технические возможности..
Энеолит степного Поволжья: три этапа или три культуры?
Энеолитическая эпоха степного Поволжья впервые наиболее полно была охарактеризована в трудах И.Б.Васильева, где она представлена сов-местно с памятниками лесостепи Среднего Поволжья и также полупусты-ни и пустыни Северного Прикаспия (Васильев, 1981). Еще более широкая картина энеолитического времени была представлена в последующей сов-местной с А.Т.Синюком работе (Васильев, Синюк, 1985). Предложенная тогда, более четверти века назад, трехступенчатая схема развития энеолита Поволжья явилась отправной точкой для последующих исследований и в основных чертах сохранила свою актуальность до настоящего времени. Конечно за прошедшие годы рядом исследователей эта схема была допол-нена, конкретизирована и соотнесена с культурами предшествующего вре-мени и синхронными культурными образованиями сопредельных регионов (Выборнов, 2008; Моргунова, 1995; Моргунова, 2011; Юдин, 2012 а). По-лученная общая картина энеолитической эпохи показывает, что процесс смены археологических культур носил в большей мере эволюционный ха-рактер, что вызвало существование нео-энеолитического периода в разви-тии населения степного Поволжья (Юдин, 2012 б)..
К вопросу о локальных районах срубно-алакульской контактной зоны по данным гончарной технологии.
В результате многолетнего изучения памятников эпохи бронзы Южного Урала, данный регион большинством исследователей признан контактной зоной двух крупных историко-культурных общностей: срубной и алакульской. (Рутто, 2003) В то же время, сам механизм культурных взаимодействий редко становился объектом специального исследования. И сами авторы работ по данной тематике всегда подчёркивали необходимость более детальной разработки проблемы (Рутто, 2003. С. 112)..
В 1869 году при строительстве железной дороги Тамбов – Саратов, был обна-ружен Лядинский могильник принадлежащий древней мордве. В 1888 г. работы на могильнике проводил В.Н. Ястребов. Судя по отчёту, в погребениях им было обнаружено 86 глиняных сосудов. Однако для нашего исследования доступны только те, которые попали в иллюстрации отчёта (пять сосудов). Спустя сто лет, в 1983 – 1985 гг. на могильнике производила работы Р.Ф. Воронина. Она так же об-наружила 30 сосудов. Всего же было найдено около 116 горшков. В результате всех работ был накоплен большой материал по истории культуры и быта народа оставившего этот могильник. К сожалению, мы не имеем возможности получить доступ ко всему керамическому материалу из всех раскопок в связи с тем что, часть материала со временем была утрачена. .
